Глава 19

 Узнав же о том, что вместе с Ланселотом в свите короля и королевы к герцогу Кармелиду отправляется и Уриен, Моргана обеспокоилась не на шутку. Поверить в то, что Артур каким-то образом включил догадливость и понял, что Уриен – причина парализации герцога, Моргана не могла даже в самой безумной фантазии, но всё-таки, грызло фею непрошеное сомнение. Что-то было не так. Ей казалось, что у трона Артура ведётся игра, непонятная и слишком уж желчная. Но кто? Мерлин впадает понемногу в немилость, Уриен вот тоже неожиданно получает приказ ехать, саму её…

Нет, определённо Моргана не понимала, кто ввязался в прорву придворных закоулков и пытается теперь играть. Не знала бы Моргана, что она совершенно точно не причём, думала бы на себя саму.

На всякий случай Моргана заглянула в свой дневник, в котором с помощью шифров и кодов разного толка и уровня сложности записывала, когда и что кому сделала и сказала. Про Мерлина, уходящего в немилость при Артуре, про Уриена и болезнь Кармелида не было ни слова.

-Значит, не я…- меланхолично подвела итог фея, терзая тёмные волосы костяным гребнем у зеркала. – Тогда кто?

Она наспех привела волосы в порядок и выскочила, запахнув плащ, в коридор – нужно было кое-что уладить.

Конечно, узнав о том, что Уриен отправляется с королём, Моргана взяла с него честное слово, что он будет паинькой и никогда не полезет в драку с Ланселотом.

-Ещё раз, - вздыхала она, глядя на графа, собиравшегося в путь, - повтори.

-С всякими Ланселотами драк не затевать, - ухмыльнулся Уриен, и Моргана поняла, что он совершенно точно её не послушает и при первой же возможности…

-Я серьёзно! – вспылила фея, держа в душе призрачную надежду на покой, - я серьёзно, Уриен! Оставь его! У него…трудный период.

-А можно я буду ложиться спать вовремя, но зато ещё раз ударю его? – плаксиво, откровенно издеваясь, поинтересовался граф и тут же получил тычок в бок от феи:

-Уриен!

-Или, - продолжал он также плаксиво, - я могу не общаться больше с плохими мальчиками, как Гавейн, но зато…

-Уриен Мори! – Моргана повысила голос. Ей было не до смеха.

-Или, - он тоже повысил голос, - я могу быть самым обходительным слугою с королём целых две недели, но за это…

-Граф Уриен Мори! – Моргана уже сильнее ударила графа в бок, замахнулась для подзатыльника дворянской особе, но он увернулся, перехватил её руку и прижался к ней губами.

-Не переживай, моя любовь, я буду самим собой! – заверил Уриен и в глазах его промелькнуло безумное искрящееся веселье.

-Ты меня вообще слушал? – возмутилась фея, вывернулась из его объятий и направилась к себе, чтобы оправиться и идти к Ланселоту.

Ланселот, увидев Моргану на пороге своей обители, не удивился – она бывала здесь и раньше, после возвращения от дипломатической миссии к Монтгомери.

-А я вот…собираюсь, - Ланселот виновато развёл руками, извиняясь за то, что вся скромная обстановка комнаты находится не в самом лучшем состоянии. Кровать рыцаря, сколоченная грубо и стремительно, была устлана кольчужным сбором, на котором покоился меч и доспехи. Два кресла, стоящие друг против друга, тоже были закрыты вещами – на одном что-то вроде плащей, на другом – пара рубах.

-Я в курсе, - заверила Моргана и прошла к креслу. Ланселот опередил её. Грубо схватил в охапку плащи и убрал, расчищая ей кресло.

Моргана села в кресло и с трудом сдержалась от усмешки – Ланселот, чуть растерянный, раскрасневшийся от мысли о скорой встрече с Гвиневрой, выглядел забавно в наполовину готовом рыцарском одеянии, с охапкой плащей из шёлка…

-Я пришла тебя попросить, - призналась фея, – да положи ты их уже!

Ланселот послушался, и плащи легли такой же смятой кучей на кровать, поверх кольчужного сбора. Сам рыцарь стоял перед Морганой ровно, выпрямившись.

-С вами поедет Уриен, - неохотно произнесла Моргана, и более ничего вымолвить не успела – Ланселот пришёл в необычайное волнение.

-А кто останется с тобой?

Моргана не могла не заметить, что это была первая мысль, пришедшая в голову рыцарю – мысль о ней, о том, кто позаботится о фее, если Уриена не будет. Это было приятно, неожиданно, а самое главное – совершенно искренне.

-Мерлин, - отозвалась фея спокойно и даже наградила рыцаря лёгкой улыбкой.

-Это…разумно. – Ланселот кивнул, принимая ответ. – Он позаботится, если что-то…

-Я и сама могу о себе позаботиться! – Моргана знала, что это лишняя фраза, но так уж была она устроена, напоминать всегда, что она не слаба.

-Разумеется! – Ланселот оглянулся на кресло и с кивка Морганы сел против неё, откидывая в сторону вещи. – Ты хотела попросить, кажется?

-Хотела, да. – Моргана помедлила немного, затем выпалила, - держись подальше от Уриена!

-Прошу прощения?

-Держись подальше от Уриена, - повторила Моргана. – Он обещал мне, что не будет искать с тобой или кем-то ещё, драки, ссоры…однако, я знаю его натуру и на его обещание, что всем вокруг будет безопасно-безопасно, не верю.

Ланселот помедлил с ответом, обдумывая слова Морганы. Наконец, решился:

-Я думаю, граф Уриен Мори будет выше того, чтобы искать со мной ссоры. У нас нет с ним вражды или причины для ненависти. Но, Моргана, почему ты предупреждаешь меня?

-Потому что Гвиневра не переживёт, если…

Моргана осеклась, смутилась и не смогла закончить. Но это и не было нужно.

-Благодарю тебя за заботу о ней, - Ланселот прижал руку к сердцу, закрепляя свою благодарность, он снова поразил фею своей искренностью чувств. – Король хотел оставить с тобой Уриена, теперь берёт с собой…чего ты сама хочешь?

-Спать! – честно призналась Моргана и в ответ на удивлённый возглас Ланселота, пояснила: - мои комнаты находятся слишком близко к центральной части замка. И каждый раз, когда…некий король!

Моргана повысила голос, подняла глаза к потолку, как бы пытаясь призвать небо в свидетели:

-Некий король устраивает пирушку или разборки с кем-то, или творит ещё что-то невообразимое, я практически не сплю!

Несмотря на то, что покои Ланселота находились далеко от центральной части замка и по этажам и по другую сторону от разделительного коридора между частями замка, в покоях Артура угрожающе закачалась тонкой работы люстра, утыканная сотней свечей.

Артур в этот момент отдавал приказания придворным. В том числе – и Мерлину, который первый раз в принципе получал от Артура приказание. Король не заметил люстрового вольнодумства, а вот друид скосил на неё взор и подумал: «Согласен. Абсолютно согласен».

-Тебе многое приходится выносить, - Ланселот проследил за её взглядом, и, конечно, не понял.

-Всем приходится выносить многое, - пожала плечами фея. – Только кому-то чаще других. А вообще…

Она помедлила, пытаясь понять, подходит ли момент для давно задуманного ею поступка. Помедлила ещё и всё-таки решилась. Скользнула рукой в карман плаща, вытащила длинный футляр из чёрного резного дерева, украшенного серебряной росписью, и протянула Ланселоту:

-Прими это. Тебе, быть может, пригодится.

Завороженный Ланселот с опаской коснулся футляра, раскрыл его бережно и осторожно, словно опасаясь, что оттуда на него бросится змея, и ахнул:

-Боги!

Дрожащими пальцами он извлёк из бархатного святилища шкатулки серебряный кинжал, с чудесной рукоятью, выложенной каменьями в фигурном порядке диковинной красоты. Ланселот покрутил кинжал в пальцах, примерился, поразился его лёгкости и прямоте лезвия, остроте…и снова восхитился выложенной рукоятью.

-Нравится? – Моргана наблюдала за ним с таким же выражением интереса, с каким однажды сам Мерлин наблюдал за Морганой. За Маленькой Морганой, что с увлечением плела веночек из цветов, любовно выращенных друидом и вырванных девочкой.

В голове у неё зазвучала её же собственная песенка, сочинение из уже омрачённого детства, но тогда, казалось, была надежда. Было кроме горящей пустоты внутри что-то ещё.

«Заплетаю я сказки в косу, Запоминаю я небеса…»

Моргана ждала ответа Ланселота. Он так восторгался подарком.

-Спасибо тебе большое. Но…почему?

Моргана пожала плечами. Она не знала. Что-то толкнуло её на этот поступок. «И, ступая по росе, поутру, Я снова сказок увижу глаза…»

Моргана обернулась в страхе, ей показалось, что за её спиной кто-то стоит, и дрожь дыхания прошла по её коже. Ланселот заметил это, встревожился, но она успокаивающе отмахнулась от него. «А в сказках тех – правда и ложь, Намёк на ещё несвершённое…»

-А самое главное, - Моргана пыталась говорить уверенно и бодро, игнорируя подступившую к голове острую, впивающуюся ледяной иглой в самый мозг, боль. – Он зачарован. Убьёт любого, кого коснётся. «Я подарю тебе острый нож, И уйду по лесам сожжённым…»

Моргана охнула, когда незваные и проклятые строки из прошлого, обожгли её. Ланселот подскочил к ней, но она солгала:

-Ребёнок толкается. Я пойду, рыцарь. Помни мои слова.

-Я провожу. – Ланселот вскочил, придерживая её за локоть, она позволила довести себя до двери, а дальше вырвалась и бросилась тенью в коридор, не успел Ланселот её поймать. Она слышала, забившись в дальнем углу, что он пробежал где-то рядом, звал…

Наконец, смирился. Бросил едва слышное:

-Сумасшедшая!

И пошёл к своим покоям.

Моргана же сползла по стенке, не понимая, почему так сильно бьётся её сердце. Во всём виновата детская песенка. Получается, она предвидела, что подарит Ланселоту нож? В семь лет? Он же тогда не родился ещё…или родился, но был младенцем. Моргана не знала точно, сколько ему лет, знала, что он младше Артура, который, в свою очередь, был младше её на пять лет.

«Я подарю острый нож…» почему нож? Почему острый? Подарю…что за сила заставила Моргану подарить такую вещь Ланселоту и зачаровать её от врага, фея не знала. И смутно чувствовала, что знать не так уж и рвётся.

Ребёнок толкнулся по-настоящему. Зажав рот ладонью от неожиданности и болезненности толчка, Моргана сложилась пополам, тяжело дыша…

***

Гвиневра собиралась в слезах, но быстро, рваными движениями. Она дрожала, боясь, что не успеет увидеть отца, и он всё-таки умрёт, о чём подумывали его люди, но она не могла себя заставить броситься тотчас в двери. Она тянула, тянула чего-то. Да, сборы её были быстрыми, но и она, и Артур, и весь двор, готовый броситься на помощь Кармелиду в первые минуты от полученного сообщения, как-то смурнел, хилел и медлился.

-Я плохая дочь! – Гвиневра шептала себе сама проклятия, самоуничтожалась, чувствуя новый удар волны вины. – Я плохая дочь. Я должна быть у его постели. А я в замке. Даже не в пути. Я ничтожество.

Лея, крутившаяся рядом, сочувствовала сестре, о существовании которой, впрочем, знала только она сама. Но у неё не было чувства вины. Она знала, что Уриен ездил к Кармелиду, к её отцу и понимала, откуда выросли нити к болезни герцога. Единственное, о чём жалела Лея, о том, что Уриен не убил его, а позволил Гвиневре метаться.

-Едем! – возвестил паж и помог Гвиневре спуститься в залу.

Её шатало. Она почти ничего не видела перед собой, и не слышала почти тоже. В голове билось две мысли: «Я плохая дочь» и «отец был прав».

-Прав, прав! – шептала Гвиневра и слышавший её шёпот с удивлением оборачивался к ней, но тут же отворачивался под настойчивым взором Леи, придерживающей свою госпожу и сестру.

-Прав, - повторяла Гвиневра убито, когда её посадили в карету. Лея не имела права ехать в карете, вынужденная ехать в сопроводительном потоке, но Гвиневра так крепко впилась в руку служанки, что Артур махнул рукой и уступил ей своё место, сев на лошадь.

Кто-то подошёл попрощаться. Моргана! Гвиневра не сразу узнала её, но узнав, как-то сумасшедше обняла фею в ответ и отметила вдруг бледность лица на ней.

-Моргана? – тревожно спросила Гвиневра, и голос её поразил саму королевой неожиданной хриплостью. – Ты…

-Я в порядке, - успокоила фея, угадав мысли королевы. – Ребёнок толкается. Езжайте с миром. Боги с вами.

Моргана отошла от кареты, обернулась один раз на Гвиневру, кивнула Артуру и последовала в замок, более ни с кем не простившись и не пожелав ни на кого обратить внимания.

-Моя госпожа,- служанка тронула Гвиневру за плечо, - я прошу вас, выпейте воды.

Гвиневра машинально отпила из поданного Леей кубка воды и отставила его в сторону. Вода неожиданно жгла.

Она имела обычный вкус, но Гвиневра вдруг вспомнила, как также обжигала вода её уже однажды. В тот самый день, когда герцог Кармелид, её отец, объявил ей, что ищет для неё жениха. Гвиневра была слишком юна тогда, и от осознания того, что её так настойчиво и грубо вырывают из объятий детства, мутный дурман и слепота перед миром были в тот день её спутницами.

Гвиневра, стоя на балконе, под тяжёлыми свинцовыми каплями дождя, вздрагивая от особенно резких ударов воды, терзающих её светлое полупрозрачное платье, ещё недавно свободное, а теперь облепившее тонкое тело, не могла поверить, что жизнь в один миг может так измениться. Этим утром она ещё так славно играла с девочками из дворовых с котятами, потом бегала босой по зелёному лугу, ловила бабочек, и вот…

И вот, отец с великим жестом милосердства объявляет ей вечером, что детство кончено и совсем скоро ей предстоит стать женой кого-то влиятельного, нелюбимого и родовитого. Осознание это Гвиневра помнила очень чётко и ясно, может быть, по причине того, что Леодоган, не стесняясь в выражениях, объявил, что будет искать партию повыгоднее и на любой её протест – засечёт на конюшне самолично.

Гвиневра обожглась водой и тряхнула волосами, убеждая саму себя:

-Он сам виноват.

Карета, между тем, двинулась в путь, сопровождаемая рыцарской охраной и королём.

-Конечно! – с жаром подтвердила Лея, понимая, о чём думает Гвиневра. – Он бил вас. Он…

Лея едва не сказала лишнего, едва не сказала о том, что почти наверняка отец её явился причиной выкидыша.

-Он плохой человек, - выкрутилась служанка перед сестрой своей, о которой, впрочем, кроме неё никто и не знал.

-Нет, - вдруг снова сказала Гвиневра и черты её лица исказились от гнева, - он храбрый воин.

-А я про воинственность и не говорю, - напомнила Лея. – А вообще нападать на двух женщин, это…

-Он хороший человек, - одними губами отозвалась Гвиневра. Она вела сама с собою споры, но металась слишком ярко, чтобы можно было не замечать этого. – Он вырастил меня.

«И погубил», - подумала Лея мрачно, поправляя на Гвиневре плед.

-Он дал мне жизнь и жизнь достойную.

«И продал», - продолжала Лея про себя, скрючиваясь на соседнем сидении. Ехать предстояло не так долго, но в карете было неудобно сидеть, лежать, к слову, тоже – нельзя было вытянуть ноги и сидения были узкими…

-Он хороший человек, - подвела итог Гвиневра каким-то своим расчётам и вдруг закончила едва слышно, - но ты даже не представляешь, Лея, как я его ненавижу!

***

-Пошёл вон! – предостерегла Моргана, когда в дверь её комнаты постучали.

в Камелоте оставалось достаточно много претендентов на посещение, но стук был очень вежливым и тихим. Так к ней стучал только один человек. Мерлин.

-Пошёл вон, - дверь не послушалась её слов и скрипнула.

-Моргана? – лёгкие шаги и к ней на постель сел кто-то, имеющий раздражающий голос друида и раздражающий шелест его одеяний. Моргана из последних сил надеялась, что это не он, но её надежды редко сбывались.

Перевернувшись на спину, Моргана увидела, что к ней пришёл действительно Мерлин.

-Пошёл вон, - посоветовала Моргана в последний раз, и он помотал головой:

-Нам надо поговорить.

-Мне не надо, - ответствовала она и демонстративно отвернулась.

-Мне надо, - в тон отозвался друид и перевернул Моргану обратно к себе лицом. – Мы должны поговорить, но без свидетелей.

-Выйди в поле и говори с птицами, - фыркнула фея, прячась под подушку. – Я устала, Мерлин. Не доводи до греха беременную женщину.

-Не доводи до греха доброго друида, - не сдался Мерлин, и Моргана отбросила подушку в сторону, села.

-Ну? – ледяным тоном спросила она, глядя на него с выражением искренней ненависти к человечеству.

-Тебе не кажется, что я утрачиваю свои позиции, как советник? – спросил Мерлин, оглянувшись на дверь.

-Нет, не кажется, - ответила Моргана. – Я в этом уверена.

-Ты не чувствуешь, что…- Мерлин замешкался, - это идёт не к тому, чего можно ждать?

-Придётся тебе работать на другого короля, - Моргана вздохнула с притворным сожалением. – Придётся походить по королям, да поспрашивать, не собирается ли кто взять к себе бестактное, раздражительное, невыносимое…

-А ты что, со мной пойдёшь? – спросил Мерлин, уворачиваясь от пущенной в него подушки. – Прости, пошутил.

-Не прощу! – надулась Моргана. – Вообще. Не прощу.

-Я не к этому, - посерьёзнел Мерлин. – Кто-то играет против меня. И не только против меня.

-Это не я! – Моргана отчаянно замахала руками, разгоняя обвинения, которых друид и не собирался ей предъявлять.

-Я знаю, что не ты, - успокоил Мерлин. – Но кто-то играет. Слишком много совпадений.

-Тогда кто? – Моргана поднялась с постели, растёрла шею, затёкшую от неудобной позы. – Кто, великий и мудрый Мерлин, скажи!

-Я в растерянности, - друид развёл руками, признавая поражение. – Я думал на всех. На Гвиневру…

-Ей бы просто выжить, - дернула плечом Моргана.

-На Лею, - продолжал Мерлин.

-Она лишена подобного склада ума, - отмахнулась фея.

-Гавейн?

-Ага…ещё Ланселот, - фыркнула Моргана. – Или Кей. Глупости не говори!

-А что? Всегда, на кого не думаешь, от того и…

-От Ланселота прилетит умная мысль раз в десять лет, - захохотала Моргана, держась за сердце, кольнувшее болью, от приступа смеха. – А Кей…ну он же безумец совсем!

-Уриен? – предположил друид.

-А нос тебе не сломать? – Моргана упёрла руки в боки, с презрением глядя на Мерлина. – Знаешь, мне кажется, что это герцог Кармелид. Или Монтгомери. Или Мелегант.

Первый раз за долгое, очень долгое время Моргана легко произнесла его имя. Наверное, в этом была заслуга и от Уриена, ведь он где-то ехал, думал, почти верно, о ней. Моргана представила его на коне, рядом с рыцарями, с королём, с Ланселотом…

-Кстати, а Уриен с Ланселотом не раздерутся где-нибудь снова? – как можно невиннее спросил Мерлин, но уголки его губ дрогнули, выдавая усмешку.

-Ой, не знаю, - Моргана хмыкнула и всплеснула руками. – Я сказала мальчику Ланселоту, чтобы он ни за что не играл с Уриеном.

-И мальчик Ланселот на это…- заинтересованно осведомился Мерлин.

-Мальчик Ланселот пообещал мне не играть с Уриеном, - Моргана не сдержалась и залилась безумным смехом, прикрывая тканью рукава рот. Мерлин тоже тоненько захихикал, поддерживая её истерическое веселье. Отсмеявшись, он вдруг посерьёзнел и серьёзно обратился к Моргане, чем оборвал и её смех:

-А ты представь, что где-нибудь за выслугу лет отпускают со службы на отдых.

-Чего? – Моргана поймала новый приступ хохота. – Ещё скажи, что содержат! Ну, Мерлин, ты фантазёр…

Её смех оборвался. Она вспомнила снова строчку из песни, из детства, глядя в окно, думая о своём, она тихонько пропела:

-И уйду по лесам сожжённым…уйду! Ладно, Мерлин, у тебя всё?